Неточные совпадения
Это он почувствовал при одном виде Игната и лошадей; но когда он надел привезенный ему тулуп, сел закутавшись
в сани и
поехал, раздумывая о предстоящих распоряжениях
в деревне и поглядывая на пристяжную, бывшую верховою, Донскую, надорванную, но лихую лошадь, он совершенно иначе стал понимать то, что с ним случилось.
— Так вы думаете, что может быть благополучно? Господи, помилуй и помоги! — проговорил Левин, увидав свою выезжавшую из ворот лошадь. Вскочив
в сани рядом с Кузьмой, он велел
ехать к доктору.
Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка
ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими
санями. Вдруг ямщик стал посматривать
в сторону и, наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал: «Барин, не прикажешь ли воротиться?»
У подъезда гостиницы стояло две тройки. Дуняшу усаживал
в сани седоусый военный, толпилось еще человек пять солидных людей. Подъехала на сером рысаке Марина. Подождав, когда тройки уехали, Самгин тоже решил
ехать на вокзал, кстати и позавтракать там.
— Здравствуй, — сказала она тихо и безрадостно,
в темных глазах ее Клим заметил только усталость. Целуя руку ее, он пытливо взглянул на живот, но фигура Лидии была девически тонка и стройна.
В сани извозчика она села с Алиной, Самгин, несколько обиженный встречей и растерявшийся,
поехал отдельно, нагруженный картонками, озабоченный тем, чтоб не растерять их.
Дороги до церкви не было ни на колесах ни на
санях, и потому Нехлюдов, распоряжавшийся как дома у тетушек, велел оседлать себе верхового, так называемого «братцева» жеребца и, вместо того чтобы лечь спать, оделся
в блестящий мундир с обтянутыми рейтузами, надел сверху шинель и
поехал на разъевшемся, отяжелевшем и не перестававшем ржать старом жеребце,
в темноте, по лужам и снегу, к церкви.
Раз пикник всем городом был,
поехали на семи тройках;
в темноте, зимой,
в санях, стал я жать одну соседскую девичью ручку и принудил к поцелуям эту девочку, дочку чиновника, бедную, милую, кроткую, безответную.
Вот буйные
сани опять
поехали шагом, отстали, а небуйные
сани едут коварно, не показали, обгоняя, никакого вида, что запаслись оружием; вот буйные
сани опять несутся на них с гвалтом и гиканьем, небуйные
сани приготовились дать отличный отпор сюрпризом, но что это? буйные
сани берут вправо, через канавку, — им все нипочем, — проносятся мимо
в пяти саженях: «да, это она догадалась, схватила вожжи сама, стоит и правит», говорят небуйные
сани: — «нет, нет, догоним! отомстим!
Да это ли только? то
едут шагом, отстают на четверть версты, и вдруг пускаются вскачь, обгоняют с криком и гиканьем, и когда обгоняют, бросаются снежками
в веселые, но не буйные
сани.
Марья Гавриловна долго колебалась; множество планов побега было отвергнуто. Наконец она согласилась:
в назначенный день она должна была не ужинать и удалиться
в свою комнату под предлогом головной боли. Девушка ее была
в заговоре; обе они должны были выйти
в сад через заднее крыльцо, за садом найти готовые
сани, садиться
в них и
ехать за пять верст от Ненарадова
в село Жадрино, прямо
в церковь, где уж Владимир должен был их ожидать.
Наконец он увидел, что
едет не
в ту сторону. Владимир остановился: начал думать, припоминать, соображать, и уверился, что должно было взять ему вправо. Он
поехал вправо. Лошадь его чуть ступала. Уже более часа он был
в дороге. Жадрино должно было быть недалеко. Но он
ехал,
ехал, а полю не было конца. Все сугробы да овраги; поминутно
сани опрокидывались, поминутно он их подымал. Время шло; Владимир начинал сильно беспокоиться.
То казалось ей, что
в самую минуту, как она садилась
в сани, чтоб
ехать венчаться, отец ее останавливал ее, с мучительной быстротою тащил ее по снегу и бросал
в темное, бездонное подземелие… и она летела стремглав с неизъяснимым замиранием сердца; то видела она Владимира, лежащего на траве, бледного, окровавленного.
Белинский был очень застенчив и вообще терялся
в незнакомом обществе или
в очень многочисленном; он знал это и, желая скрыть, делал пресмешные вещи. К. уговорил его
ехать к одной даме; по мере приближения к ее дому Белинский все становился мрачнее, спрашивал, нельзя ли
ехать в другой день, говорил о головной боли. К., зная его, не принимал никаких отговорок. Когда они приехали, Белинский, сходя с
саней, пустился было бежать, но К. поймал его за шинель и повел представлять даме.
— Не беспокойтесь, у меня внизу
сани, я с вами
поеду. «Дело скверное», — подумал я, и сердце сильно сжалось. Я взошел
в спальню. Жена моя сидела с малюткой, который только что стал оправляться после долгой болезни.
— Это я замечал, — говорит дедушка, — ежели на КузьмуДемьяна
в санях поехали, быть суровой зиме.
Увы! он даже об обеде для Милочки не подумал. Но так как, приезжая
в Москву один, он обыкновенно обедал
в «Британии», то и жену повез туда же. Извозчики по дороге попадались жалкие, о каких теперь и понятия не имеют. Шершавая крестьянская лошаденка, порванная сбруя и лубочные
сани без полости — вот и все. Милочка наотрез отказалась
ехать.
— А у вас сегодня мсьё Клещевинов был! У нас он, конечно, не бывает, но по собранию мы знакомы.
Едем мы сейчас
в санях, разговариваем, как он вчера ловко с вашей Надин мазурку танцевал — и вдруг он, легок на помине. «Откуда?» — «От Затрапезных!..» Ну, так и есть!
Делалось это под видом сбора на «погорелые места». Погорельцы, настоящие и фальшивые, приходили и приезжали
в Москву семьями. Бабы с ребятишками ездили
в санях собирать подаяние деньгами и барахлом, предъявляя удостоверения с гербовой печатью о том, что предъявители сего
едут по сбору пожертвований
в пользу сгоревшей деревни или села. Некоторые из них покупали особые
сани, с обожженными концами оглоблей, уверяя, что они только
сани и успели вырвать из огня.
Когда кухарку с судаком действительно загнали
в манеж, а новая толпа студентов высыпала из университета на Моховую, вдруг видят: мчится на своей паре с отлетом, запряженной
в казенные, с высокой спинкой,
сани, сам обер-полицмейстер.
В толпе студентов, стоявших посредине улицы, ему пришлось задержаться и
ехать тихо.
Скитники на брезгу уже
ехали дальше. Свои лесные
сани они оставили у доброхота Василия, а у него взамен взяли обыкновенные пошевни, с отводами и подкованными полозьями. Теперь уж на раскатах экипаж не валился набок, и старики переглядывались. Надо полагать, он отстал. Побился-побился и бросил. Впрочем, теперь другие интересы и картины захватывали их. По дороге то и дело попадались пешеходы, истомленные, худые, оборванные, с отупевшим от истомы взглядом. Это брели из голодавших деревень
в Кукарский завод.
Дальше скитники
ехали молча и только переглядывались и шептали молитвы, когда на раскатах разносило некованные
сани. Они еще вывалились раз пять, но ничего не говорили, а только опасливо озирались по сторонам.
В одном месте Анфим больно зашиб руку и только улыбнулся. Ох, не любит антихрист, когда обличают его лестные кознования. Вон как ударил, и прямо по руке, которая творит крестное знамение. На, чувствуй, старец Анфим!
— Во-первых, вы не должны мне говорить «вы», будущая посаженая мать, — ответил доктор, крепко притягивая к себе сваху за талию, — они
ехали в одних
санях, — а во-вторых, я хочу мадеры, чтобы вспрыснуть удачное начало.
Скитские старцы
ехали уже второй день.
Сани были устроены для езды
в лес, некованные, без отводов, узкие и на высоких копыльях. Когда выехали на настоящую твердую дорогу, по которой заводские углепоставщики возили из куреней на заводы уголь, эти лесные
сани начали катиться, как по маслу, и несколько раз перевертывались. Сконфуженная лошадь останавливалась и точно с укором смотрела на валявшихся по дороге седоков.
Каждую пятницу Цыганок запрягал
в широкие
сани гнедого мерина Шарапа, любимца бабушки, хитрого озорника и сластену, надевал короткий, до колен, полушубок, тяжелую шапку и, туго подпоясавшись зеленым кушаком,
ехал на базар покупать провизию. Иногда он не возвращался долго. Все
в доме беспокоились, подходили к окнам и, протаивая дыханием лед на стеклах, заглядывали на улицу.
Вперед-то она
ехала с Кириллом, а теперь он попал
в одни
сани с Аглаидой.
Первые трое суток мы
ехали на телеге, что было довольно беспокойно; теперь сели на
сани, и я очень счастлив. Не знаю, как будет далее, а говорят — худа дорога, сделалось очень тепло. Заметь,
в какое время нас отправили, но слава богу, что разделались с Шлиссельбургом, где истинная тюрьма. Впрочем, благодаря вашим попечениям и Плуталову я имел бездну пред другими выгод; собственным опытом убедился, что
в человеческой душе на всякие случаи есть силы, которые только надо уметь сыскать.
Вечером, когда сумрак сливает покрытые снегом поля с небом, по направлению от Мерева к уездному городу
ехали двое небольших пошевней.
В передних
санях сидели Лиза и Гловацкая, а
в задних доктор
в огромной волчьей шубе и Помада
в вытертом котиковом тулупчике, который по милости своего странного фасона назывался «халатиком».
В тот же день после обеда Вихров решился
ехать к Фатеевой. Петр повез его тройкой гусем
в крытых
санях. Иван
в наказание не был взят, а брать кого-нибудь из других людей Вихров не хотел затем, чтобы не было большой болтовни о том, как он будет проводить время у Фатеевой.
Помнилось ему еще, как на одном крутом повороте
сани так накренились на правый бок, точно
ехали на одном полозе, а потом так тяжко ухнули на оба полоза, перевалившись на другой бок, что все юнкера одновременно подскочили и крякнули. Не забыл Александров и того, как он
в одну из секунд бешеной скачки взглянул на небо и увидел чистую, синевато-серебряную луну и подумал с сочувствием: «Как ей, должно быть, холодно и как скучно бродить там
в высоте, точно она старая больная вдова; и такая одинокая».
В «Будильнике» предварительно появилась следующая карикатура: по Тверской
едет на рысаке господин
в богатой шубе, с портфелем под мышкой — портрет Н.И. Пастухова, а на спинке
саней надпись: «Московский листок». Под карикатурой подписано: «На своей собственной…»
— Отчего ж ей не пожелать? Напротив, — возразил откупщик, — она вам будет обязана, потому что, вместо того, чтобы скучать одной
в возке, она
поедет с компаньонкой. А вам не угодно ли будет со мной
ехать в крытых
санях? — обратился он к Аггею Никитичу.
Аггея Никитича при этом сильно покоробило: ему мнилось, что откупщица
в положенных пани Вибель на прилавок ассигнациях узнала свои ассигнации, причем она, вероятно, с презрением думала о нем; когда же обе дамы, обменявшись искренно-дружескими поцелуями, расстались, а пани, заехав еще
в две лавки, — из которых
в одной были ленты хорошие, а
в другой тюль, — велела кучеру
ехать к дому ее, то Аггей Никитич, сидя
в санях неподвижно, как монумент, молчал.
На десятых
санях сзади обоза
ехал сам Ахилла, сидя на корточках,
в засаленном тулупе, между четырех деревянных вызолоченных и обернутых рогожей херувимов.
Старик, одетый
в новую шубу и кафтан и
в чистых белых шерстяных онучах, взял письмо, уложил его
в кошель и, помолившись богу, сел на передние
сани и
поехал в город. На задних
санях ехал внук.
В городе старик велел дворнику прочесть себе письмо и внимательно и одобрительно слушал его.
Тут был и Коля Собачкин на своем сером, сильном рысаке; он
ехал обок с предводительскими
санями и, по-видимому, говорил нечто очень острое, потому что пикантная предводительша хохотала и грозила ему пальчиком; тут была и томная мадам Первагина, и на запятках у ней, как дома, приютился маленький Фуксёнок; тут была и величественная баронесса фон Цанарцт, урожденная княжна Абдул-Рахметова, которой что-то напевал
в уши Сережа Свайкин.
Гренадеры, отправленные на подводах из Симбирска при поручике Карташове,
ехали с такой оплошностию, что даже ружья не были у них заряжены и каждый спал
в своих
санях.
Отъезжающий сел
в сани, закутался
в шубу и сказал: «Ну что ж!
Поедем», и даже подвинулся
в санях, чтобы дать место тому, который сказал, что ему завидует; голос его дрожал.
Шестьсот семьдесят восемь рублей Капелю, а там видно будет…» И уже совсем смутные видения застилают мысль, и только голос Ванюши и чувство прекращенного движения нарушают здоровый, молодой сон, и, сам не помня, перелезает он
в другие
сани на новой станции и
едет далее.
Еще
в Земле Войска Донского переменили
сани на телегу; а за Ставрополем уже стало так тепло, что Оленин
ехал без шубы.
Но зато ни один триумфатор не испытывал того, что ощущал я, когда
ехал городом, сидя на
санях вдвоем с громадным зверем и Китаевым на козлах. Около гимназии меня окружили товарищи, расспросам конца не было, и потом как я гордился, когда на меня указывали и говорили: «Медведя убил!» А учитель истории Н.Я. Соболев на другой день, войдя
в класс, сказал, обращаясь ко мне...
Впереди
в светло-голубых кафтанах с белыми ширинками через плечо
ехали верхами двое дружек; позади их
в небольших санках вез икону малолетний брат невесты, которая вместе с отцом своим
ехала в выкрашенных малиновою краскою
санях, обитых внутри кармазинною объярью; под ногами у них подостлана была шкура белого медведя, а конская упряжь украшена множеством лисьих хвостов.
— Глядь-ка, Хомяк! — закричал старик. — Вон
едет дьяк с невестою, да еще и
в боярских
санях. Шапки долой, ребята!
«Вот, родимый, — говорит этто она ему, — вот, говорит, я лечейка, коров лечу!» — «Где ж ты, говорит, лечила?» — «А лечила я, говорит, у добрых у людей, да не
в пору за мной послали; захватить не успела — весь скот передох!» Ну, посадил он это ее к себе
в сани,
поехал.
В третьем часу он собрался
в бойню за мясом. Я знал, что мне уже не уснуть до утра, и, чтобы как-нибудь скоротать время до девяти часов, я отправился вместе с ним. Мы шли с фонарем, а его мальчик Николка, лет тринадцати, с синими пятнами на лице от ознобов, по выражению — совершенный разбойник,
ехал за нами
в санях, хриплым голосом понукая лошадь.
В пятницу же дядя встал раньше, чем всегда привык, и сделал довольно продолжительную утреннюю прогулку
в санях, потом торопливо позавтракал и
поехал в суд, где под стать ему все было несколько иначе настроено.
— Ах, я очень испугалась! — воскликнула Петицкая, как бы обрадовавшись последнему вопросу Иллионского. — Вообразите, я
ехала на извозчике; он меня выпрокинул, платье и салоп мой за что-то зацепились
в санях; лошадь между тем побежала и протащила меня по замерзшей улице!
— Mon cher, — сказал ему почти нежным голосом Бегушев, —
в четверг бал
в Дворянском собрании; мне хочется быть там, вы тоже
поедете со мной. Будьте так добры, поезжайте
в моих
санях, возьмите два билета: себе и мне.
Мы сели
в сани и
поехали.
В семь часов мать моя села
в свою ямскую кибитку, а я с Евсеичем
в извозчичьи
сани, и мы
в одно время съехали со двора: повозка
поехала направо к заставе, а я налево
в гимназию; скоро мы свернули с улицы
в переулок, и кибитка исчезла из моих глаз.
Но мать мою ничто удержать не могло; она выехала тот же день
в Казань с своей Парашей и молодым мужем ее Федором;
ехала день и ночь на переменных крестьянских, неподкованных лошадях,
в простых крестьянских
санях в одну лошадь; всех
саней было четверо:
в трех сидело по одному человеку без всякой поклажи, которая вся помещалась на четвертых
санях.